— В то время многим из нас казалось, что мы действительно приближаемся к правовому государству, поэтому моя борьба в том процессе была именно в рамках такого предполагаемого движения к правовому государству. Сейчас же, спустя десять лет, у меня впечатление, что мы нисколько к правовому государству не приблизились, а в чем-то от него даже и отдалились - в том, что тот цинизм по отношению к закону, правам человека не уменьшился, а увеличился со стороны чиновников.

— Что-то изменилось в деятельности судов сегодня?

— Само присутствие судьи Мамаева в этой должности в течение прошедших десяти лет является наилучшей иллюстрацией того, что ничего особо серьезно менять не собираются - и не собирались. Достигли уже того, что стали судить даже не "тройками", а, практически, единолично. Суды присяжных превратились в какую-то абстракцию - где-то они судят, где-то - нет. Несменяемость судей привела к созданию какой-то касты, абсолютно безответственной, которая существует внутри себя и совершенно ни от кого не зависит, в том числе и от закона. В любой момент им могут быть приданы чисто карательные функции и сегодня уже ничто не помешает им штамповать подобные дела. Пока они могут делать вид, что соблюдают какую-то законность, но сам факт, что у нас полностью отсутствует гражданский контроль, отсутствуют общественные противовесы - за эти годы было сделано все для того, чтобы такие противовесы отсутствовали полностью.

— Что, на Ваш взгляд, полезного, поучительного может почерпнуть человек, прочитавший эту уже достаточно давнюю историю?

— Самое главное, что должна быть воля к сопротивлению даже в таких трудных, почти безнадежных ситуациях, когда хотя бы при минимальном соблюдении закона, при наличии общественной поддержки можно добиться положительного результата.

— Вы считаете, это дело было проиграно тогда? И проиграно ли оно сейчас?

— Тогда мы его выиграли. Мы сделали большой рывок, поставили в тупик всю эту карательную систему, исполнители которой в течение долгого времени не знали что делать - в какой-то мере мы даже парализовали их решимость. Это дело, получив достаточно широкую огласку, оказывало воздействие на умы людей не только в Екатеринбурге, но и в других частях страны.

— А глядя на него сейчас, вы считаете, стоило ли так "упираться"?

— Думаю, что стоило: мы дали им бой, и они его, в общем-то, надолго запомнили, определенный синдром у них остался надолго. Можно даже говорить о том, что это сильно умерило их аппетиты, и они не организовали еще несколько таких же процессов. То есть даже можно сказать, что как минимум несколько людей мы, может быть, даже спасли от судебной расправы.